Предисловие
Подхватил я коронавирусную инфекцию в конце ноября, и сразу поднялась высокая температура. Двенадцать дней лечения на дому эффекта не дали. Лихорадка, высокая температура и появившиеся вместе с ними психологическое перенапряжение и депрессивное настроение вылились в непредсказуемые видения, ночные кошмары. Я понял, что эта болезнь пронзила не только все мое тело, но добралась и до сознания. Я понял, что без госпитализации не обойтись. И вот холодная машина скорой помощи повезла меня в Балашиху.
Приезд
Балашихинский родильный дом – современное многоэтажное здание, переоборудованное под больничный центр для борьбы с ковид-19. Меня, трясущегося от высокой температуры, быстро оформили в палату на четвертом этаже. Я, прижав к себе бутылку горячей воды, бился в ознобе под одеялом. В бреду мне мерещился ночной замок с многоствольными орудиями, злое, перекошенное лицо военачальника на фоне сверкающих молний между рваными черными тучами. Он взмахивал рукой, и по этому сигналу из орудий вылетали тысячи стрел. Стрелы летели во все стороны и нещадно поражали безвинных людей, заражая коронавирусной инфекцией.
До середины ночи я не мог согреться. Меня била дрожь и всего трясло. Не хватало воздуха. Сквозь болезненную дремоту казалось, что мое тело живет отдельно от головы. Меня тошнило и укачивало. Дыхание через нос было таким болезненным, что казалось, будто нос обжигал лицо, медленно проваливаясь в череп. Потом, уже под утро, пришло некоторое облегчение…
Я медленно иду в туалет, держась за стены, чтобы не упасть. Где-то внизу, шаркая по полу, мелькают знакомые шерстяные носки. Через некоторое время я с трудом понимаю, что это мои ноги. Я ничего не слышу. Кажется, что в этой тишине беззвучно кружит смерть, удивляясь моим еще живым шагам. Я вспоминаю журнал с описью умерших пациентов, который видел вчера в приемном отделении, когда только приехал в роддом.
Ночные видения
Рядом в темноте кто-то пошевелился.
- Ты кто? – спросил я, глядя на темное лицо.
- Это же я, Сашка. Ты меня не узнал? Я же умер два дня назад.
Его лицо повернулось ко мне. Холодные черные губы вновь зашевелились.
- Давай со мной оставайся. Места хватит. Сейчас зима. Не скоро еще сгнием.
Мертвец продолжал говорить, не открывая глаз.
- Все же лучше, чем корчиться на аппарате искусственной вентиляции легких. Посмотри.
Он кивнул в сторону, и я повернул туда голову. На кровати тяжело лежало мужское тело. Шланги и трубки опоясали весь рот бедняги. В выпученных глазах красными кострами горели огни смерти.
- Это Валерка, наш одноклассник. Он долго мучился от ковида, и все равно умер. Так что соглашайся со мной. Двигайся ко мне. Места всем хватит, – снова заговорил Сашка-мертвец.
Снова ночь кошмаров
Среди ночи я проснулся. Глаза открывать было тяжело. Я совершенно обессилел от жара. Вдруг слышу разговор:
- Где же третий? Я его не вижу.
Я приоткрыл глаза. По всей левой стене белой паутиной шевелились нити. Они, как черви, извивались рядом со мной. На правой стене такие же нити, тянулись к моим соседям по палате, и как только касались их, становились черного цвета. Некоторые нити залезали в уши, рты и носы больных.
- Дай им жару! Нагони больше температуры! – кричала левая стена правой.
- Но я не вижу третьего!
Странно, подумал я. Нас же в палате было четверо. Я покосился еще на одну койку. Куда-то пропал грузин. Значит, третий – это я.
- Если он пошевелится, мы его найдем! – кричала правая стена.
Я замер, закрыв глаза от страха.
- Надо попросить потолок. Он сможет увидеть его сверху.
Я приоткрыл глаза. На потолке раскручивался вихрь, в центре которого появился красный глаз. Глаз стал медленно вытягиваться вниз, приближаясь ко мне.
- Я его вижу, - пробасил потолок. - Вот он! Раздвиньтесь, стены! Я его раздавлю!
Стены стали крениться и разъезжаться в стороны, а потолок с железным скрежетом стал опускаться. Внезапно подо мной провалился пол, и я вместе с кроватью полетел вниз. За мной устремилась бетонная плита потолка.
- Догоню! Раздавлю! – слышалось вдогон.
Я летел в пропасть зажмурив глаза.
Неожиданно меня кто-то схватил. Я в ужасе закричал, открыл глаза, и понял, что лежу на больничной кровати. Свесившись с кровати, я смотрел вниз на темный пол. Чьи-то резиновые руки трясли меня. Затем они достали откуда-то небольшую упаковку и стали вынимать из нее таблетки.
- Скушай, скушай девять таблеток. Тебе легче будет.
И резиновые руки стали запихивать их мне в рот.
- Это секретные таблетки, дорогие. Их хранят под замком в сейфе.
- Не ешь! – басил потолок. – Тебя отравят!
- Съешь десять, десять! – пищали стены.
Я приподнял голову и открыл глаза. Передо мной стояла, словно в синем скафандре, медсестра.
- А, это ты, синий ангел, - пробормотал я, слабея, и без чувств уронил голову на подушку.
Утром дежурная медсестра сказала, что ночью грузин по какой-то непонятной причине выскочил из палаты с вещами, часто крестясь. Больше у нас его никто не видел.
Надо сказать, что медицинский персонал в больнице был заботлив и предупредителен. Каждодневно в меня вливали антибиотик, давали современные противовирусные таблетки, заставляли есть и пить.
Желтые человечки
Снова ночь. С температурой тяжело спать. Часто просыпаюсь – мне очень плохо. Лежу в полудреме, слышу стрекот какой-то. Открываю глаза. Вижу, по моему телу бегают желтые человечки, маленькие, тоненькие, размером со спичку. Суетятся, кричат что-то. Всю постель заняли. Вдруг один из них завопил, увидев, что я не сплю:
- Ура! Наш господин проснулся!
- Давай помогай, помогай нам! – вторили ему другие человечки.
- Простите, а вы кто? – спросил я удивленно.
- Мы – твоя кровь. А желтые, потому что в тебе много антибиотиков. Мы рады, что тебе вливают антибиотики, от этого нас, желтых, становится больше. Мы хотим уничтожить красных человечков. Вон они, посмотри на другую кровать, - заявил, по-видимому, главный среди желтых.
Я повернул голову на спящего рядом соседа. Он выздоравливал и уже готовился к выписке. На его кровати строилось в шеренги красное войско.
- Ты должен хватать наших врагов и давить руками. Сейчас мы покажем как. Приведите пленного! – велел главарь своим подчиненным
Когда привели пленного, двое желтых разбежались и с двух сторон налетели на красного. Бедняга лопнул, и на его месте появилась капелька крови.
Неожиданно за дверью послышались шаги. Потом включился свет. Все человечки исчезли. Вошедшая медсестра начала ставить мне капельницу с желтым антибиотиком.
- Вот обрадуются желтые человечки, - подумал я. – Ну, будь что будет.
Я закрыл глаза и заснул.
Утром уборщица ругалась, что вокруг на полу много каких-то желтых и красных пятен. Пятна были и на постельном белье.
Первые дни и ночи в больнице были критическими для меня. Честно говоря, иной раз приходили мысли о приближающейся смерти. Реанимации на нашем этаже не было, но, когда мне делали КТ, я видел истощенных болезнью стариков, которых везли на обследование. Кислородный баллон, лежащий рядом с пожилым человеком, наводил на мрачные мысли. Я знал, что коронавирусная инфекция больше всего бьет по старшему поколению, обостряя возрастные хронические заболевания. Иногда мне казалось, что коронавирус – это такой лохматый монстр. Мерещилось, что он преследует меня, пытаясь схватить своими черными ручищами с пластмассовыми когтями. Я торопился из туалета в палату, боясь обернуться. Быстро закрывал за собой дверь, садился на кровать, тяжело дыша.
Яйца здоровья
Странное ощущение: вроде ночь, а светло как днем. Смотрю, впереди река тянется. Вдоль берега, покрытого сочной травой, летят утки. В клювах у них кормушки, из которых рассыпается корм. Откуда-то донеслась торжественная музыка, и на берег из реки вышли чуть подросшие утята. Много их, идут вперевалку, корм клюют.
- Неспроста все это, - подумалось мне.
И точно. Смотрю, там, где пройдет утенок, в траве остается лежать яйцо. Непростое яйцо, красное. И свет от него исходит. И тут меня словно молния пронзила, я понял, что это яйца здоровья от всех болезней. Пригнулся я и пополз к ним. Ползу и вижу: справа от меня стоит часовой в черном одеянии, в маске и очках. Я взял левее, но там тоже часовой стоит. Оказалось, через каждые пять шагов стоят охранники.
- Как же достать яйцо? – задумался я?
И тут слышу, сзади нарастает гул, переходящий в стон и крики. Приподнял голову, смотрю: в направлении реки движется огромная толпа людей с протянутыми руками. Люди отталкивают друг друга, торопясь к цели, и готовы растоптать тех, кто упал, каждый хочет получить яйцо здоровья. Испугался я и затих. Чувствую, замерзать стал. Открыл глаза, а я, оказывается, лежу в темной больничной палате. И не люди это стонут, а сосед жалобно похрапывает во сне.
Начало выздоровления
Второй день нормальная температура. Только к вечеру поднимается до 37 -37,2. И сегодня ночью мне приснились дельфины. Я им плыл навстречу. Хотелось их погладить. Ведь говорят, что это полезно. Темные дельфины, только почему-то с акульими плавниками. Одного я гладил, гладил, очень долго гладил. Вода между тем уже куда-то схлынула. Смотрю, а вместо
дельфина глажу я собаку. Но мне все равно хорошо. И я продолжаю ее гладить, гладить.
Выписка
И вот подошел день, когда мой лечащий врач сообщила, что пора освободить место другим, более тяжелым больным.
Я собрался, вышел на улицу. Голова кружилась от свежего уличного воздуха. Сделав несколько шагов, я остановился и оглянулся на большой кирпичный дом, из которого только что вышел. Долго я смотрел на родильный дом, где я провел страшные дни и ночи, где врачи и медсестры боролись за мою жизнь, где я чувствовал поддержку своих родных и близких, коллег и друзей. Спасибо всем!
Я уезжал, а роддом оставался позади, со множеством находящихся в нем человеческих судеб. И пусть родильный дом, как и предназначено ему, дает жизни, а не забирает их!
